Глава XII. Показания Алисы
- Здесь! - крикнула Алиса, совершенно забыв от волнения, как она выросла за последние несколько минут, и вскочила столь поспешно, что опрокинула краем юбки скамью присяжных, так что те посыпались на головы толпы внизу и так и остались лежать вокруг, весьма напоминая золотых рыбок из аквариума, который она нечаянно опрокинула неделю назад.
- Ой, простите, пожалуйста! - воскликнула она в ужасном смущении и принялась торопливо подбирать их, поскольку в голове у нее все стоял тот случай с рыбками, и ей смутно чудилось, что присяжных надо собрать и посадить обратно на скамью как можно быстрее, или они умрут.
- Процесс не может продолжаться, - веско изрек Король, - пока все присяжные не будут на надлежащих местах - все, - повторил он, подчеркивая последнее слово и сурово глядя на Алису.
Алиса взглянула на скамью и увидела, что в спешке сунула Ящерицу Билла вверх ногами, так что бедняга лишь меланхолично помахивал хвостом, не имея возможности двигаться. Она быстро вытащила его и посадила правильно; "впрочем, это не так уж важно, - сказала она себе, - пожалуй, что так, что этак - пользы для суда от него одинаково".
Как только присяжные более-менее оправились от потрясения, вызванного падением, а их доски и карандаши были найдены и вручены им, они тут же приступили к работе, с великим усердием записывая историю происшествия - все, кроме Ящерицы Билла, который, как видно, все никак не мог прийти в себя и лишь сидел с открытым ртом, уставясь в потолок.
- Что вам известно об этом деле? - обратился Король к Алисе.
- Ничего, - ответила Алиса.
- Вообще ничего? - упорствовал Король.
- Вообще ничего, - подтвердила Алиса.
- Это очень важно, - сказал Король, поворачиваясь к присяжным. Они уже начали записывать это на своих досках, когда Белый Кролик перебил его.
- Ваше величество, конечно, имели в виду неважно, - сказал он очень почтительным тоном, но при этом смотрел на Короля сердито и корчил ему страшные рожи.
- Конечно, я имел в виду неважно, - поспешно сказал Король и принялся бормотать вполголоса "важно - неважно - важно - неважно...", словно пытался определить, какое из слов звучит лучше.
Одни присяжные записали "важно", другие - "неважно". Алиса видела это, поскольку стояла достаточно близко, чтобы смотреть на их доски; "однако это не имеет никакого значения", - подумала она про себя.
В этот момент Король, который перед этим что-то торопливо писал в записной книжке, воскликнул: "Тишина!" и прочел по книжке:
- Правило Сорок Два. Всякий, чей рост превышает милю, должен покинуть зал суда.
Все посмотрели на Алису.
- Во мне нет мили, - сказала Алиса.
- Есть, - сказал Король.
- Почти две мили, - добавила Королева.
- Ладно, в любом случае я не уйду, - сказала Алиса, - к тому же это не настоящее правило, вы его только что выдумали.
- Это самое старое правило в книге, - сказал Король.
- Тогда бы оно было Номер Один, - сказала Алиса.
Король побледнел и поспешно захлопнул книжку.
- Выносите вердикт, - обратился он к присяжным тихим дрожащим голосом.
- Есть еще одно доказательство, с позволения вашего величества, - сказал Белый Кролик, торопливо вскакивая с места, - только что найдена эта бумага.
- Что в ней? - спросила Королева.
- Я еще не открывал ее, - ответил Белый Кролик, - но, кажется, это письмо, написанное подсудимым... ээ... кому-то.
- Так и должно быть, - заметил Король, - писать никому, знаете ли, слишком уж необычно.
- Кому оно адресовано? - спросил один из присяжных.
- На нем вовсе нет адреса, - ответил Белый Кролик, - тут вообще ничего не написано снаружи, - он развернул бумагу, пока говорил, и добавил, - на самом деле, это вообще не письмо; это стихи.
- Написаны почерком подсудимого? - спросил другой присяжный.
- Нет, - ответил Белый Кролик, - и это-то как раз самое подозрительное. (Присяжные растерялись.)
- Очевидно, он подделал чужой почерк, - сказал Король. (Присяжные вновь просветлели.)
- С позволения вашего величества, - сказал Валет, - я не писал этого, и они не могут доказать обратного: в конце не подписано имя.
- Если вы не подписались, - сказал Король, - это лишь ухудшает ваше положение. У вас должен был быть злой умысел, иначе вы бы поставили подпись, как честный человек.
Раздались общие аплодисменты: это была первая по-настоящему умная вещь, сказанная Королем в этот день.
- Это доказывает его вину, - сказала Королева.
- Это не доказывает ничего подобного, - сказала Алиса. - Вы ведь даже не знаете, о чем эти стихи!
- Прочтите их, - сказал Король.
Белый Кролик надел очки.
- Откуда мне следует начать, ваше величество? - спросил он.
- Начните сначала, - серьезно сказал Король, - и читайте, пока не дойдете до конца; тогда остановитесь.
Вот стихи, которые прочитал Белый Кролик:
Они твердят: бывая с ним,
Меня назвали вы.
"Он мил, - она сказала им, -
Но не пловец, увы."
Он им сказал, хоть я не знал
(А правда им видна):
Что было б с вами, коль скандал
Раздула бы она?
Я ей - один, они им - два,
А вы нам - три иль пять;
Моими бывшие сперва,
Вернулись к вам опять.
И будь я в дело вовлечен,
Иль хоть она - тогда
Их отпустить велел бы он
Свободно, как всегда.
Лишь тот припадок с ней виной
(Как замечал я всем),
Что больше вам не быть стеной
Меж нами, им и тем.
Что ей так нравятся они,
Пускай не знает свет.
Ему - ни слова! Сохрани
Меж нами наш секрет.
- Это самое важное свидетельство из всех, что мы слышали доселе, - сказал Король, потирая руки, - так что пусть присяжные...
- Если кто-нибудь из них сможет объяснить эти стихи, - сказала Алиса (она так выросла за последние минуты, что ничуточки не боялась перебивать его), - я дам ему шестипенсовик. Я не верю, что здесь есть хоть капля смысла.
Присяжные дружно записали на своих досках "Она не верит, что здесь есть хоть капля смысла", но никто из них не попытался объяснить стихи.
- Если здесь нет смысла, - сказал Король, - это избавляет нас от проблем, поскольку, сами понимаете, нам не придется искать таковой. И я еще не знаю... - продолжал он, разворачиваю бумагу со стихами у себя на колене и глядя на них одним глазом, - мне кажется, кое-какой смысл тут есть, в конце концов: "Но не пловец, увы" - вы не пловец, не так ли? - добавил он, поворачиваясь к Валету.
Валет печально покачал головой.
- Разве я похожу на пловца? - сказал он. (Он, несомненно, не походил, будучи целиком сделан из картона.)
- Очень хорошо, пойдем дальше, - сказал Король и принялся бормотать стихи про себя. - "А правда им видна" - это, конечно, про присяжных... "Я ей - один, они им - два" - ага, вот что он сделал с тортами, понимаете ли...
- Но там дальше "Вернулись к вам опять", - заметила Алиса.
- Ну так вот же они! - торжествующе воскликнул Король, указывая на торты на столе. - Ничто не может быть яснее, чем это. Затем опять - "Лишь тот припадок с ней виной" - дорогая, я думаю, у тебя никогда не бывает припадков? - обратился он к Королеве.
- Никогда! - яростно закричала Королева, швыряя чернильницу в Ящерицу Билла. (Несчастный маленький Билл к этому времени уже перестал писать на доске пальцем, обнаружив, что он не оставляет следа; но теперь он снова принялся торопливо писать, пользуясь - пока их хватало - чернилами, стекавшими по его лицу.)
- Тогда это отпадает, - сказал Король, с улыбкой оглядывая зал. Стояла мертвая тишина.
- Это каламбур, - сердито добавил Король, и все засмеялись. - Пусть присяжные вынесут свой вердикт, - сказал Король, должно быть, уже в двадцатый раз за день.
- Нет, нет! - сказала Королева. - Сначала приговор - потом вердикт.
- Чушь и ерунда! - громко сказала Алиса. - Что за идея - выносить сначала приговор!
- Придержите язык! - крикнула Королева, багровея.
- И не подумаю! - ответила Алиса.
- Отрубить ей голову! - завопила Королева во весь голос. Никто не двинулся.
- Кому вы страшны? - сказала Алиса (к этому времени она уже выросла до своего нормального размера). - Вы всего-навсего колода карт!
И тут все карты поднялись в воздух и посыпались на нее; она слегка вскрикнула, наполовину от страха, наполовину от гнева, и попыталась отбиться от них... и обнаружила, что лежит на берегу реки, положив голову на колени сестры, которая осторожно смахивает с ее лица сухие листья, упавшие с деревьев.
- Просыпайся, Алиса, дорогая! - сказала сестра. - Ох, ну и долго же ты спала!
- Ой, я видела такой удивительный сон! - сказала Алиса, и рассказала сестре - насколько она могла вспомнить - про свои странные приключения, о которых вы только что прочитали; и когда она закончила, сестра поцеловала ее и сказала: "Это и в самом деле был удивительный сон, дорогая; но теперь беги домой, а то опоздаешь к чаю." И Алиса встала и побежала, думая на бегу (насколько она могла это делать), какой же это все-таки был чудесный сон.
Но ее сестра осталась сидеть на берегу, склонив голову на руку, глядя на закат и думая о маленькой Алисе и всех ее чудесных приключениях, пока тоже не начала дремать, и вот что ей привиделось:
Сначала ей грезилась маленькая Алиса: снова миниатюрные ручки смыкались на ее колене, снова блестящие нетерпеливые глаза смотрели на нее снизу вверх - она могла расслышать каждый оттенок ее голоса, и видела этот забавный жест, когда Алиса встряхивает головой, откидывая вечно лезущие в глаза волосы - и в то же время она слышала - или ей так казалось - как все вокруг ожило и наполнилось странными существами из сна ее сестренки.
Длинная трава шелестела у ее ног - это спешил Белый Кролик; перепуганная Мышь с плеском плыла по соседней луже; слышно было, как гремят чайные чашки за столом у Мартовского Зайца и его друзей, продолжавших свое бесконечное чаепитие, и как резкий визгливый голос Королевы осуждает на казнь несчастных гостей; снова малыш-поросенок чихал на колене у Герцогини, в то время как вокруг бились тарелки и блюдца; снова слышался крик Грифона и скрип грифеля Ящерицы Билла, и полузадушенные взвизгивания подавленных морских свинок сливались с далекими рыданиями несчастного Якобы Черепахи.
Так она сидела с закрытыми глазами, почти поверив, что находится в Стране Чудес, хотя и знала, что стоит ей снова открыть глаза, и все вокруг превратится в скучную реальность - трава просто шелестит на ветру, а вода журчит оттого, что качается тростник; звон посуды превратится в позвякивание овечьих колокольчиков, а пронзительные крики Королевы станут голосом мальчишки-пастуха; чихание ребенка, и восклицания Грифона, и все прочие странные звуки окажутся (она знала это) просто смешанным шумом скотного двора, а мычание далекого стада займет место тяжких стенаний Якобы Черепахи.
И наконец она представила себе, как ее маленькая сестренка в свое время сама станет взрослой женщиной; и как она сохранит, даже и в зрелые годы, простое и любящее детское сердце; и как она соберет вокруг себя уже других маленьких детей, и заставит их глаза блестеть от страстного желания услышать необыкновенные истории, может быть, даже этот давний сон о Стране Чудес; и как она будет делить с ними их простые огорчения и простые радости, вспоминая собственное детство и счастливые летние дни.
На главную | Об авторе | О книге | Переводы | Статьи | Иллюстрации | Экранизации | Цитаты | Отзывы
